Василиса у меня с нравом. Рыбу любит до страсти. Но без косточек. Потому щуку либо окуня сначала отвариваю, а потом удаляю все косточки. Если что-то просмотрю, и она натолкнется на остренькое, тогда брезгливо тряхнет головой, дрыгнет ногой и уйдет.
Василиса - это кошка, курильский бобтейль. Бесхвостая, высочайшая в холке, со светлыми поперечными полосами на коричневой шкуре. Дворянских кровей, молвят.
Все собираюсь взять ее с собой на рыбалку. Любопытно, как она себя поведет на лоне природы.
А зимой жаль. Снега по пояс. Около города на Оби весь лед, как после бомбежки. Везде, где рыбачили городские, нарыты ямы, брустверы. К весне много мусора. Ящики, тряпки, картонки, бутылки…
Но идти особо некуда, и я отправляюсь туда же. Пораньше, чтоб место занять.
Свернув к одной яме, увидел недавнешние лунки. Кто-то вчера рыбачил. Чтоб не сверлить метровый лед, решил испытать на старенькых. Лунка фактически не промерзла. Быстрее туда удочку. Но не клюет. Осматриваюсь, рядом лежит некий мешок, похож на рваный ранец. Вытряхнул содержимое: кусочки хлеба, куриные косточки, бумажные пакетики, раскладной ножичек и несколько самодельных удочек.
Удивительно, помыслил я. Почему же брошен. А быть может владелец неподалеку и возвратится скоро. Собрал все назад в мешок. Только ножичек для чего-то засунул в кармашек.
Позже я перебежал на другие лунки, тоже безрезультативно. Так и Василисе не поймаешь ничего, мелькнула идея.
Здесь слышу: кто-то гласит, а ему отвечает детский голосок. Из-за поворота возникают двое. Низкий в плаще мужичок и с ним в легкой куртке ребенок. Они проходят мимо, только взглянув на меня, исчезают за снежным валом. Оттуда из ямы раздается крик: « Кто же наш рюкзачок ворошил. Куда колбаска делась?»
- Да не брал я колбасу из вашего ранца, - отвечаю им, - просто интересно было.
В ответ раздался смех. Смеялись оба.
Старший с удочкой в руках подошел ко мне и гласит: « Да у нас колбаски сроду не было. А вот косточки – это деликатес! Ну а за честность для тебя от меня подарок, - он протянул мне удочку, - сама ловить будет».
Я повертел самоделку и так, и так. Ничего такого особенного, деревяшка, палочка с леской, даже без кивка.
- Ты лови-лови, не задавайся, - ухмыльнулся мужичок и скрылся.
В общем, чем черт не шутит, опустил я в лунку мормышку его. Она мне показалась смешной, как будто запятая из свинца. И сразу поклевка. Окунь, позже другой, 3-ий. Меня затрясло от волнения. Клевало беспрестанно. Уже 2-ой десяток.
И вдруг из-за бугра снова раздались клики: « А где наш ножичек? Кто украл наш возлюбленный ножичек?»
У меня похолодело снутри: ведь это я взял. Выходит, что я вором стал.
Отложив удочку, поплелся к рыбакам. Они посиживали на снегу, обширно раскинув ноги. У старшего одна штанина поднялась, и оттуда торчало копыто. Я перевел взор на наименьшего, у него копыто было совершенно малюсенькое раздвоенное, как у козленка.
Как я дал нож и что произнес, уже не помню. Очнулся около собственной лунки. Дьявольщина какая-то, вырвалось у меня. Позже слышу удаляющиеся голоса. И еще развеселую песенку, которую напевал наименьший. « Во саду ли, в огороде девушка гуляла. У ней русая коса, лента голубая…». В легком утреннем тумане мне видятся две фигуры, наименьшая подпрыгивает на тропке и машет руками.
Я опять опустил в лунку мормышку, качнул. Резкий рывок был таким массивным, что я от неожиданности выпустил из рук подаренную удочку. Один миг – и она скрылась в воде.
Больше поклевок не было. Никакие мои ухищрения не помогали. Можно было поразмыслить, что рыбы тут нет, если б не кучка окуней на снегу.
